Диана

Диана открыла глаза и обнаружила, что на улице расцвело. «Какое счастье – видеть солнышко!» – подумала она и посмотрела на настенные часы с корабликом, большая стрелка остановилась на восьмерке. Она потянулась в кровати, вытянула из-под одеяла ноги, посмотрела на них еще раз, вспоминая рассказ своего отца о том, что жизнь – это одно большое путешествие. Потом быстро, как это умеют только дети, откинула одеяло и вскочила на ноги. Девочка отправилась в комнату родителей, размышляя про себя, сон это был или видение. Маму она нашла в зале, та гладила белье, нежно расправляя каждую складочку на одежде. Она на секунду залюбовалась ей: красивое льняное платье, ее любимого бирюзового цвета, ей очень подходило. Светлые волосы аккуратно прибраны на затылке и заколоты нежно голубой заколкой. Несмотря на две беременности, она продолжала оставаться стройной. Диана замечала, как мама тайком делала гимнастику, предварительно убедившись, что все заняты, тщательно закрыв за собой дверь в комнату. Ей совершенно было непонятно, почему она стеснялась. «Ведь это же естественно, хуже, когда человек равнодушен к своему внешнему виду, – считала дочь, – другие же мамы ленятся». Более того, девочка готова была поделиться своими знаниями, как создать идеальную фигуру, ведь в последнее время они с девочками часто это обсуждали. Но она не решалась.
«Интересно, – подумала Диана, – каждый ребенок считает, что его мама самая красивая или моя на самом деле такая?» Было видно, как мама увлечена сюжетом телевизионной программы, пыталась прислушиваться к голосу ведущего и периодически поднимала глаза на экран телевизора, звук был очень тихим – это чтобы не разбудить ее и брата. Едва можно было разобрать, как мужской голос вещает о грядках, цветах и еще каких-то там растениях. «Да, – подумала про себя Диана, – это мамино любимое занятие, создавать вокруг себя красоту». На полу стояли еще не распакованные сумки с вещами, которые они привезли из города вчера вечером.
Наконец наступило лето, начались каникулы, и вся их дружная семья приехала в загородный дом, расположенный в деревне, что в 70 км от города.
Вечерами, после окончания огородных дел, родители выходили на улицу, чтобы обменяться с соседями новыми рецептами маринадов и просто так поговорить о жизни. По выходным ходили на рыбалку и делали шашлыки. Каждое лето съезжалось множество детей и родители разрешали им гулять чуть дольше, чем в городе. Возможность заходить домой уже после того, как село солнце, вызывало особенное, такое захватывающее чувство чего-то нового, неизведанного, мистического. Отчего смысл нахождения в деревне становился весомее.
Диана обрадовалась, что мама уже проснулась, ей скорее хотелось рассказать о своем сновидении. Она, маленькая девочка, мечтала прижаться к маме и крепко обнять ее, но у той находились дела поважней. Да и в целом, она не баловала ее и мужа лаской. А вот с младшим двухгодовалым братишкой она была щедра на поцелуи и нежные слова. Лишь замечая взгляд дочери, она нервно трепала ее за волосы, изображая подобие объятий. Вот папа – он совсем другое дело. С ним можно было пошуметь, попрыгать, пообниматься от души. Он совершенно не умел сердиться, даже маленький Димка знал, если папа хмурится, то стоит немного подождать, как на его лицо снова вернется улыбка, которая очень ему идет.
– Вот такая я не ласковая, – виновато пожимала плечами мама, в очередной раз говоря, что любит всех одинаково.
Но девочка совсем не ревновала, ведь невозможно было остаться равнодушным к братику, который вечно бегал, прыгал, смеялся так, как будто тысячи солнечных зайчиков разбегались по всему дому, освещая все вокруг. Угнаться за этим рыжеволосым огоньком было невозможно. При том, что тот обожал всех целовать, обнимать и, заглядывая в глаза, тысячу раз спрашивать: «Ты меня юбишь?», чем несомненно вызывал улыбку даже у всегда озабоченной делами мамы. Она все время все старалась контролировать, не давая никому покоя, вечно суетясь. Ее лицо было напряжено, как будто она тащит на себе тяжелый груз, что подчеркивали морщинки возле рта. А губы, она все время их сжимала, кажется, чтобы не рассказать какую-то страшную семейную тайну. По правде, совсем было непонятно, почему мама каждый раз цеплялась к отцу, как казалась Диане, без каких-либо на то оснований. Теперь она взрослая девочка, даже пыталась его защищать. Но отец не одобрял ее вмешательства, лишь махал рукой, давая понять, что они сами разберутся. То маме казалось, что ему нет дела до детей. Когда он вывозил их в парк, то мама снова выражала недовольство уже по другому поводу. Но отец мужественно сносил все колкости супруги и всегда во всем старался ей угодить, переводя ее слова в шутку. Хотя в последнее время Диана начала замечать, как будто отцу все это надоело, он начинал зевать и старался побыстрее ретироваться. Такое поведение отца, когда он, не в силах выслушивать претензии, покидал ее общество, вызывало еще больший гнев матери. Она как будто становилась меньше, не знала, как поступать дальше, чувствуя, что теряет власть над отцом. Диану все это не оставляло равнодушным, и она переживала за обоих. Пыталась отвлечь маму своими рассказами, но та снова была обижена на отца и не желала выслушивать «дурацкие истории» дочери.
Мама вздрогнула, заметив Диану.
– Ты не спишь? – удивленно спросила она, приподняв красиво очерченную бровь. – Каникулы же, дочка. А я тут переживаю, боюсь вас разбудить, – как будто оправдываясь, начала говорить мама.
– Не волнуйся, мамочка, я выспалась, – с нетерпением ответила Диана. – Я хочу рассказать тебе, – как-то растерянно начала она, заламывая на руках пальцы в привычной ей манере. Она надеялась, что мама серьезно отнесется к увиденному. – Мне тут сон приснился, – она как будто пробовала на вкус это слово, пытаясь разобраться, сон это или явь.
– Хорошо, рассказывай, – продолжая гладить белье, отвечала мама.
– Эээ, видишь ли, у меня ощущение, что сегодня ночью к окну моей комнаты с улицы подошла женщина в черном плаще с капюшоном.
Мама с улыбкой посмотрела на дочь.
– Опять ужастики на ночь читала, женщина без косы, надеюсь, была?
– Без, – ответила Диана, не поняв вопроса. – Она сказала, что давно умерла, а вот здесь на земле живет ее дочь, которая сильно больна, она просит поставить свечу за ее здравие.
– Так-так, интересно, – задумавшись, ответила мама. – Давай подробней, что еще она говорила?
И Диана оживилась, увидев наконец интерес в ее глазах.
– Ее, кажется, звали Лида, а ее дочь Лена.
– Что? Как ее звали, еще раз? – удивленно переспросила мама.
– Лида и Лена, – повторила девочка.
Мама задумчиво потерла губы, молчала несколько секунд. Она вынула из розетки вилку утюга и направилась в кухню, Диана пошла за мамой. Они вдвоем присели за стол, на котором стояла чашка с недопитым чаем. «Наверно, папа оставил, когда завтракал», – решила Диана и улыбнулась, вспоминая, как отец каждое утро торопится, когда собирается на работу. Мама налила чай в фарфоровые чашки белого цвета с золотой каймой.
– Мне сложно пока во всем разобраться, – продолжила Диана свой рассказ. – Я как будто побывала там, – она подняла указательный палец к потолку. Мама смотрела на дочку очень внимательно. – Это место, где много людей. Каждый занят своим делом, прямо как у нас здесь. Некоторые между собой общаются, веселятся, кто-то грустит. Так вот, эта женщина опечалена тем, как неправильно прожила свою жизнь. Она рассказала мне, что пила, не занималась воспитанием дочери, относилась к ней плохо. Из-за чего ее дочь сейчас сильно болеет, от них все отвернулись и помочь ей некому. Вот поэтому она и попросила поставить свечу за ее здравие. Еще она объяснила, что там, на небе, не существует ни ада, ни рая, а это скорее состояние души. Каждый расплачивается за свои грехи переживаниями за то, что кого-то обидел. Вот, например, она никак не может найти покоя, все время мучается и тревожится за свою единственную кровинушку из-за того, что совсем не так, как следовало бы ей, прожила жизнь. Многое не додала ребенку.
– Это что-то удивительное, – произнесла мама, поднося ко рту чашку с чаем, и задумчиво откинулась на высокую спинку стула. Они только вчера еще купили и привезли новые стулья, не успели даже снять с них пленку.
– Мам, она же больше не придет? – спросила Диана испуганно.
– Будем надеяться, но я сегодня же съезжу в церковь и сделаю, как ты сказала. Не волнуйся, – задумчиво ответила мама. – Пусть только Димка проснется. Да-да, после завтрака. Видишь ли, – продолжила она. – У меня была знакомая женщина по имени Лида. Родом, так сказать, из детства, наша соседка. Мы жили на четвертом этаже, она этажом ниже. Ну, по крайней мере, ее тоже звали Лидой. Эта женщина сильно пила, ее лишили родительских прав, ребенка забрали в детский дом. Потом она все же сумела взять себя в руки, дочь вернула. И очень быстро начала вести прежний же образ жизни. А Лена, ее дочь, доучилась лишь до 6-го класса, потом бросила школу и пошла, как говорится, по наклонной. Знаю, что у нее было несколько беременностей. Но детей она сама не воспитывала. После смерти матери продала квартиру, деньги прогуляла и фактически осталась на улице. Когда мы были детьми, то дружили всем двором. Никто не делил нас на благополучных или неблагополучных. А если видели, что нужна помощь, то не отворачивались, а старались помочь. Жалели Лену, оставляли у нас ночевать, кормили, одевали, как могли. Так, впрочем, поступали и другие соседи. Лет двадцать прошло, как мы съехали оттуда, с тех пор я ничего о ней не знаю. Чудеса… – продолжала удивляться мама, поставив чашку на стол. – И почему она тебе приснилась?
Вскоре они услышали, как захныкал Димка. И вдвоем отправились в комнату.
Следующая ночь была не менее странной, нежели предыдущая.
Утром Диана открыла глаза и вспомнила о своем путешествии какую-то в необычную страну. Она перевела взгляд на окно и увидела, что белая занавеска пошевелилась. Она поежилась в постели, вспомнив мальчика, который, возможно, только сейчас вылетел через него. На этот раз ей не было страшно, скорее интересно. Нужно было побыстрей рассказать обо всем маме. Она соскочила с кровати и босиком побежала в комнату родителей. Мама лежала в постели, Димка приложился к ее груди, она нежно гладила его по волосам. Папа уже успел уйти на работу. Увидев дочурку, мама поднесла к губам палец. «Тсс», – услышала Диана.
Маме давно говорили, что ребенка нужно отлучить от груди. Папа волновался, говорил, что они оба не высыпаются, так как Димка всю ночь «работает пиявкой». Мама лишь молча кивала головой, но ничего не предпринимала.
Диане не терпелось обо всем рассказать ей. Наконец, Димка перевернулся на другой бок и заснул. Мама ласково накрыла его махровым пледом, который когда-то принадлежал сестре. И они обе вышли в зал, аккуратно закрыв дверь в комнату, присели на диван.
– Снова сон? – спросила мама шепотом.
– Да, кажется, – также тихо ответила Диана. – Сегодня ночью ко мне приходил мальчик, я открыла глаза и увидела, как он стоит возле моей кровати, а за окном сидели ангелы с белыми крыльями, их было очень много. Мальчик смотрел на меня и улыбался. Поэтому мне совсем не было страшно. А тело – лишь силуэт, но я чувствовала тепло его ладони. Он взял меня за руку и увел куда-то на небо, кажется, ну или куда-то туда, – пытаясь вспоминать подробности, рассказывала дочка. – Ты знаешь, мамочка, там хорошо, море игрушек, мячей, солнечно и тепло. Большая полянка с разными-разными цветами и животными. А еще, ты знаешь, я увидела много детей, которые беззаботно веселились. Но мне показалось, что они были немного странные, совсем не такие, как мы с тобой, а прозрачные, что ли. В точности, как мой знакомый мальчик. Если их фигурки были одинаковыми, то глаза необыкновенные, – с восхищением произнесла Диана. – Такие, знаешь, особенные, большие, красивые и у всех разные. Они так весело играли, смеялись, – улыбаясь своим воспоминаниям, продолжала Диана. Вдруг она неожиданно нахмурила лоб, как будто воспоминания стали ей неприятны, и заговорила уже серьезно: – А ты знаешь, мамочка, слева от них возвышалась изгородь, за которой стояли женщины, зовущие этих малышей. Они плакали и манили к себе, – она показала движение руками, – но дети их, кажется, не замечали совсем. – Диана увидела, как мама жадно ловила каждое ее слово. Она сделала паузу, чтобы вспомнить, что было дальше, пытаясь лучше разглядеть увиденное. Мама уставилась на Диану своими огромными голубыми глазами, она явно ждала продолжения. Девочка не понимала, как ее сон мог вызвать такой интерес у мамы. «Хм, – на секунду задумалась она, – а папа, если узнает, так же заинтересуется?» Вдруг ее осенило: – Глаза, – произнесла, – глаза у мальчика, они же совсем как у тебя, мамочка!..
– Что дальше, что было еще? – настаивала мама.
– Мы общались с мальчиком телепатически, что ли, то есть каждый из нас молчал, но мы слышали мысли друг друга. Я у него спросила, кто они, эти дети. А он отвечал, что это нерожденные малыши. Диане было стыдно признаться маме, что она знает значение слова «аборт», но иначе объяснить не могла. – Нерожденные, из-за аборта, – еле слышно произнесла девочка, чувствуя, как краснеет. Но мама не обратила внимания ни на Диану, ни на ее особенные познания. Она перевела взгляд куда-то в сторону, и, кажется, ее ярко голубые глаза превратились в прозрачные, совсем как тельца у тех малышей. Диане показалось, что мама за секунду постарела лет на десять. Она даже испугалась и вздрогнула.
– Диана, есть в жизни такие обстоятельства, когда женщина не может поступить иначе, понимаешь? – спросила мама, с надеждой заглядывая в ее глаза.
– Видишь ли, – ответила умная дочь, неведомо откуда взявшимися словами. – Наши муки, душевные терзания, страх и ничтожны в рамках Вселенной. Никто не вспомнит, во что ты был одет, чем питался, важны поступки и чистота души, все остальное бренно.
– А кто были эти женщины? – Не унималась мама, спрашивая безжизненным голосом, еле слышно.
– Это были их мамы. – И Диана увидела, как по ее лицу побежали слезы.
– А почему дети их не замечали? – глотая слезы, спросила мама.
– Мальчик объяснил мне, что малышам неведомо слово «мама». «Они не знают тепло, ласку, прикосновения. Ведь новорожденные узнают свою маму по запаху, им неведомо и это, – говорил он. Мне показалось, что в уголке его прекрасных, глубоких, как море, глаз блеснула слезинка. – Но они счастливы, как-то грустно заулыбался он, ведь они никогда не узнают боли, страдания, разочарования и тепла материнских рук тоже не узнают», – поджимая губы, – продолжал он, кажется, чтобы не заплакать, совсем как Димка, – вспоминала Диана. – Вдруг мальчик резко повернулся ко мне, я вздрогнула от неожиданности. Посмотрел на меня своими бездонными глазами, в которых можно было прочитать мольбу, он совсем как ты, мама, приподнял правую бровь, сложил перед собой ладони и произнес: «Я хочу туда к ним». Я не поняла его просьбы. Что я могла сделать, чтобы ему помочь? Мальчик словно прочел мой вопрос: «Мама не отпускает», – снова произнес он, как я проснулась.
Мама закрыла лицо руками и так горько зарыдала, что Диана растерялась и совсем не знала, как реагировать.
– Наверно, мне не надо было рассказывать об этом… – произнесла она. – Я же не думала, что будет так, – тихо обронила дочка, как будто оправдываясь.
– Нет, нет, все хорошо, – махала рукой мама.
– Как же хорошо? – спросила Диана.
Она не знала, что ей делать, как себя вести. Чувство вины накрыло ее. Как вдруг захныкал Дима. Радостная Диана помчалась к брату, а мама ушла в ванную. Она пробыла там словно целую вечность, так показалось девочке. Димка, как назло, капризничал и ни на какие увещевания сестры не реагировал. Диана подошла к двери ванной комнаты, чтобы позвать маму. Она вышла оттуда через минуту абсолютно спокойной, чем крайне удивила дочь. Мама подошла к Диане и поцеловала ее в макушку. Потом они обе прошли в спальню, где состоялся их разговор. Диана забралась с братом на кровать, а мама села на пол, нежно обняла дочку за ноги. Потом начала целовать руки дочери. Диане подобные проявления нежности были настолько чужды, что она пыталась отстраниться. А маленький Димка удивленно потирал кулачками глаза. Потом мама обняла руками свои колени, прижала их груди и начала рассказывать.
– Когда мы познакомились с твоим отцом, то оба были студентами, первокурсниками. Мы понравились друг другу с первого взгляда. И после первого свидания, увидев картинку благополучной семьи в журнале, я решила, что тоже так хочу, именно с твоим папой. Так случилось, что через полгода я забеременела. Конечно, мы оба были растеряны. Приехали из провинции, он из многодетной семьи, у меня престарелые родители. Папа недавно перенес инсульт. Я – их единственная надежда и опора, человек, которому они полностью доверяли. Отличница, медалистка, гордость поселка.
Жили тогда в общежитии. На мой вопрос, что будем делать, он лишь многозначительно молчал и предложение делать не торопился. Время шло, нужно было принимать решение.
Диана видела, как маме сложно было об этом говорить, по ее лицу катились слезы.
– Я надеялась, что он сделает мне предложение, скажет, чтобы я родила, что он готов нести ответственность за нас обоих, что мы семья. Но нет, он молчал, и когда я предложила аборт, оживился и сказал, что боялся это озвучить, но другого выхода он не видит. Я ждала, что он передумает, скажет, чтобы я оставила ребенка, но он молчал. И когда вышли все сроки, я все же пошла на это, боясь остаться с малышом на руках и расстроить родителей. Мы окончили институт, поженились, но между нами все время чувствовалась какая-то недосказанность. Знаешь, я все время думала, а каким бы он мог быть, этот малыш. К тому же никак не могла забеременеть. Прошли долгие, мучительные тринадцать лет с момента первой беременности. Тогда я приняла решение развестись, в надежде, что с другим мужчиной я смогу стать мамой. Твой папа категорически не хотел меня отпускать. Помню, мы оба проплакали с ним всю ночь, все друг другу высказали, я пыталась убедить его, что нам лучше расстаться, как узнала о беременности. Твой папа словно сошел с ума, непонятно было, кто из нас более беременный. Он звонил мне по тысячи раз, сначала набирал номер, потом сам же бросал трубку, объясняя тем, что мобильная связь вредна для беременных. Я готова была уехать куда угодно от такой заботы, но понимала, что все равно меня разыщет и начнет заботиться с новой силой, поэтому боялась, – смеясь сквозь слезы, говорила мама. – Тогда я поняла, как он ждал тебя и как сожалел, что тогда не родился наш малыш, но всегда молчал об этом. Ведь проявление слабости для мужчины, это моветон. Ты тогда спасла наш брак. А теперь спасаешь меня. Ты мой ангел, – она снова обняла дочь, но теперь это было по-другому. Диана впервые в жизни почувствовала такую волну нежности, на которое способна лишь мать. Лишь теперь осознала, как бедно было существование тех самых детей, которые не сумели познать тепло материнского прикосновения, ее заботу, ласку.
Мама подняла на Диану огромные голубые глаза, и девочка узнала их в нерожденном брате.
– Прости меня, прости за мою резкость и сухость по отношению к тебе, ведь из-за своего поступка я не разрешала себе быть счастливой. Ведь каждый раз, желая обнять тебя, испытывала вину перед нерожденным сыном. Я такая грешная, – мама снова заплакала. – А что мне делать теперь? – спросила она.
– Идти в церковь, замаливать грехи, рассказывать другим женщинам, как прекрасно быть мамой и что тебе пришлось испытать в результате аборта. – Диана искренне удивилась своим, произнесенным ею, словам. Информация шла откуда-то из вне. – Ты считаешь себя грешной, но идеальных людей не существует. Только ангелы чисты, поэтому они невесомы. А мы отягощены материальными заботами, по-другому существовать не сможем. Поэтому, чем человек становится старше, тем его все больше тянет к земле, меньше двигаться, больше лежать. Ходить становится все сложнее.
– Да-да, – твердила мама, я все именно так и сделаю. – Диана положила на ее голову руку и продолжала гладить по волосам. – Вот еще меня тревожит вопрос, отчего некоторые детки рождаются нездоровым, они когда успели провиниться?
– А ты знаешь, мамочка, я поняла, что грехи превращаются в болезни, которые передаются потом по наследству. Мы отвечаем за поступки наших предков. Поэтому надо отмаливать и их грехи перед Богом.
– Ты знаешь, я вспомнила одну историю, – начала мама, распрямившись на кровати. – Познакомилась я с девушкой абсолютной красоты, выяснилось, что она воспитывает ребенка-инвалида. У нее два брата, которые тоже больны. Ни у кого, кроме нее, нет наследников, и уже, судя по всему, не будет, то есть на ее сыне род заканчивается. Она рассказала, что ее прадед был директором школы и, когда в деревню пришли коммунисты, демонстративно сжег церковь. После чего его прокляли жители села. Ближайшие родственники стали умирать. Вот и мы только сейчас стали приходить к вере. А сколько поколений наших родственников были атеистами.
– Так и есть, людям России надо объединяться и молиться за светлое будущее. Просить прощения за наших прадедов. Ведь сколько у нас в стране талантливых людей, которые способны доносить об этом. А талант, как известно, Божий дар! Еще я поняла, что нужно учиться быть счастливой, это как привычка, – рассуждала не по годам мудрая дочь. – Для этого стоит следовать учению Господа.
– У меня привычка быть несчастной, – грустно сказала мама, пожав плечами.
Но Диана видела, что теперь на ее устах играла улыбка.
– Несчастный человек, он все время всех осуждает, ищет в других людях недостатки, чтобы самому себе казаться не таким плохим, но он прежде всего недоволен собой. А вот счастливый, наоборот, замечает в других хорошее. Любит себя. Не жалеет ласковых слов и для себя, ведь человек, хвалящий себя, хвалит в себе Бога.

Теперь мама с дочкой любили вдвоем посекретничать на кухне.
– Знаешь, – говорила мама, – я считаю, что человек должен входить в отношения голым, как Адам и Ева, чтобы и сердца и души были обнажены друг перед другом, чтобы они не стеснялись своих мыслей, чтобы не было возможности припрятать обиду, злость, раздражение. Чем меньше у супругов, как принято сейчас говорить, тараканов в голове, тем легче им строить быт, тем счастливее будет у них семья, ведь они умеют говорить открыто, не боясь недопониманий. Задача каждой семьи совместно строить райский сад, идя по жизни держась за руки. Даже если перед глазами был дурной пример родительских отношений, то учиться жить иначе.
Ах, этот блеск в глазах родителей, смотрящих друг на друга, теперь зажегся с новой силой. Теперь мама превратилась для папы в невероятную красавицу, а папа стал для мамы самым-самым любимым на свете.

Ссылка:  https://vk.com/photo-21506915_456240859