Горький

1
    В округе вовсю бушевала весна: повсюду белели копны томной черёмухи, у заборов шла в рост крапива, а желтоголовые одуванчики стремились занять всё видимое пространство.
    Пока мама на кухне возилась с холодцом, Аня сидела у раскрытого окошка и мечтала о том, как после завтрака она с мамой поедет в город выбирать портфель. Настоящий школьный портфель с двумя или даже тремя отделениями для тетрадей и книг, с кармашками для ручек и всякой прочей мелочи!
    – Аннушка, – оторвала от мечтаний мама, – отнеси кости Шарику. Вон, сколько осталось! Пусть ему будет занятие.
    Аня взяла у мамы пакет с собачьей радостью и, толкнув дверь коленкой, выбежала на крыльцо.
    Шарика, как всегда, «дома» не было. Целый день он вольно носился по околотку, распугивая ворон, и только на ночь родители сажали его на цепь, чтобы он нёс караульную службу.  
    Аня вытащила из будки вылизанную до блеска миску и, присев на корточки, стала высыпать из пакета содержимое. И только тёплые, недавно вынутые из бульона, косточки застучали по дну миски, как «шарик» тут же «прикатился» и запрядал вокруг маленькой хозяйки.
    – Да подожди ты! – отмахивалась от пса Аня, но Шарик и не думал ждать. Он выхватил из рук душистую сахарную косточку, улёгся на траве и, прижав кость лапами к земле, вонзился в неё белыми и крепкими, как дольки чеснока, зубками.
    Аня высыпала из пакета остатки и уже собралась уходить, как услышала скрип. Оглянувшись, так и застыла: в калитке стоял волк! Да-да! Самый настоящий, большой, с острой мордой и торчащими вверх острыми ушами, волчище! У него была широкая грудь, густая серая шерсть и страшные зелёные глазищи! Он водил носом по воздуху, а сам... неотрывно смотрел на Аню. Испугавшись, она стала искать защиты у своего четвероного друга. Но Шарик повёл себя странно. Он вдруг вскочил и дружелюбно завилял бубликом-хвостом, приглашая гостя на пир. Волк, качнув хвостом, ответил согласием и осторожно ступил на тропинку.
    – Ах ты, предатель! – возмутилась Аня и стала бегать взглядом, чем бы запустить в самозванца; не найдя, схватила самую большую кость и швырнула в зверя. Однако волк ловко перехватил её зубами и замер, исподлобья глядя на девочку. Аня попятилась и, крутнувшись, припустила к дому...
    А через час она уже и не вспоминала о волке. Нарядная и счастливая она вместе с мамой ехала в автобусе в большой двухэтажный магазин в центре города, в котором должна исполнится её самая большая мечта!

    2
    На следующий день Аня встала с утра пораньше и сразу же бросилась к стулу, на котором стоял новенький красного цвета портфель. Ещё с вечера она вложила в него букварь, тетрадку в клеточку и в косую линеечку, ручку, карандаш, резинку и теперь, взяв его в руку, будущая первоклашка важно прохаживалась мимо трельяжа, любуясь своим отражением.
    – Это что ещё за явление?! – послышался с улицы весёлый мамин голос.
    Бережно опустив портфель на стул, Аня метнулась к окну и побледнела: мама грозно – руки в боки – стоит над собачьей миской. Шарик у её ног виновато елозит хвостом. А из будки выглядывает... знакомый волк!  
    – Ах, ты горький… Знаю всё про тебя, иди ешь, не бойся... – потеплевшим голосом вдруг позвал мама
     Волк медленно выбрался из будки, опустив голову, приблизился к ней, легонько ткнулся большим лбом в руку и только после этого набросился на похлёбку. Шарик же делая вид, что не голоден,  не подходил к еде.
    Аня оторопела. И, как только мама вернулась в дом, засыпала её вопросами:
– Его зовут Горький? Это правда волк? Он останется у нас навсегда?
    – Это волкопёс. Сила у него – от волка, а ум – от собаки. Его хозяин недавно умер. Хорошим охотником был. Теперь этот великан никому не нужен. Все боятся его. Даже не знаю, как с ним быть…
    Аня снова подбежала к окну. Горького уже во дворе не было. Шарика тоже. Однако долго ждать не пришлось: они примчались один за другим, неся в зубах самые любимые вещи Горького: потрёпанную мягкую игрушку и покусанный  резиновый мячик. Во вторую ходку было принесено всё остальное добро – старенький коврик и помятая алюминиевая миска – и на этом великое переселение завершилось! Весь день друзья валялись на солнышке; время от времени Шарик по привычке убегал, а Горький оставался во дворе.
    Мама несколько раз ходила доливать в собачью миску холодной воды и один раз даже потрепала Горького по загривку, а тот торопливо лизнул её руку.
    Аня и сама хотела налить воды, но зверь так глянул на неё, что желание сразу пропало. И зачем только она швырнула в Горького костью?

                        3
    – Охотника пёс? – строго спросил папа, придя с работы.
    – Жалко его. Всё вздыхает, прямо по-человечьи страдает... –  поделилась переживаниями мама, накладывая в папину тарелку добрецкую порцию картошки и котлет.
    – Папка, представляешь, это самый настоящий волк! – задвигав стулом и устраиваясь за столом рядом с отцом, прибавила Аня.  
     – Сам перебрался к нам?
    – Шарик ему помогал вещи носить, а мы с мамой наблюдали.
    – Значит, вбился в милость... Ну что ж... Еды у нас хватит, а хороший сторож всегда в цене. Будку я завтра же сколочу. Новую, просторную.
    Поскольку никто не знал, как на самом деле звали пса, то за ним так и закрепилась кличка Горький. Имя пришлось по слуху новому члену семьи, и пёс каждый раз незамедлительно вскидывал лобастую голову, когда его окликали.
    По своей натуре Горький был домоседом. Калитка во дворе всегда была открыта, но пёс не любил уходить со двора, словно понимал, что своим устрашающим видом он пугает народ. Лаять он тоже не любил, а скорее не умел. Он был молчун. Зато как говорили его глаза! Бывало, надоест Шарик своими приставаниями – Горький глаза сузит, колкие зелёные искорки брызнут из них, а по носу морщинки побегут – остерегись!  
    А иной раз так глянет, что сердце тоской обольётся – бывшего хозяина, значит, вспомнил. Долго же он его помнил...  
    Но зато как радостно вспыхивали у Горького глаза, когда Аннушкин отец возвращался с работы! В них было столько тепла, что из зелёных они сразу становились жёлтыми. Горький почему-то больше всех полюбил Аниного папу. Нет, маму, конечно, он тоже любил. Она его кормила, иногда гладила и не считала его обузой, но всё-таки папу пёс любил больше. А что касаемо Ани...
    Дружба между ними никак не завязывалась. Горький безразличным взглядом провожал девочку в школу и так же безучастно встречал её. Если Аня клала в миску угощение, то пёс не спешил подходить, уступая лакомство проворному Шарику. И Аня уже совсем отчаялась подружиться с псом, память которого так крепко держала обиду...

                        4    
    Промчались месяцы остывающего солнца и опадающих листьев. Дожди стали перемежаться со снегом, а вскоре пришли  настоящие холода. Дни укоротились настолько, что возвращаться с уроков приходилось по сумеркам. Однако родители не опасались за дочку: от школы до дома было рукой подать. К тому же Аня никогда не возвращалась одна – многие из одноклассников жили по соседству.
    Но на этот раз Аня забыла в парте варежки и вернулась за ними. Ребята ушли далеко вперёд. Чтоб быстрей их догнать, она решила осветить дорогу фонариком. И только достала его из портфеля, как кто-то настиг её, выхватил фонарик и, толкнув девочку на снег, бросился прочь.
    Аня вовсе не собиралась плакать, но слёзы обиды хлынули сами. Поднявшись, она стала отряхивать шапку, пальто, гетры – всё было в снегу, снег навалился даже за воротник. Разве можно в таком виде показаться маме? Аня поглядела в сторону дома и вдруг... заметила, как большая чёрная тень отделилась от их забора и бросилась вдогонку за обидчиком.
    – Го-орький! – дрожащим голосом позвала Аня и в ответ услышала приглушённое рычание и пронзительный мальчишечий крик...
    – Го-о-орький! Ко мне! – уже смелее крикнула она и увидела, как та же чёрная тень тотчас отпрянула от сбитого с ног всё ещё орущего человека и устремилась на её зов: несколько прыжков – и лохматый, серый заступник, в жилах которого текла волчья кровь, послушно остановился перед девочкой.  
– Иди ко мне… – тихо повторила Аня.
    Он приблизился горделивым шагом. Словно два жёлтых фонарика, засветились  в темноте его глаза, именно жёлтых, радостных, тёплых.  
    – Горький... – прошептала Аня, обхватив короткую с жёсткой шерстью шею. – Ты меня простил?  
    Вместо ответа пёс разжал зубы, и миниатюрный карманный фонарик упал к Аннушкиным ногам...  

Ссылка:  https://vk.com/photo-21506915_456240863